Принцип создания сверху структур гражданского общества, безусловно, порочен

                                Юрий Джибладзе

            Центр развития демократии и прав человека

 

Мы все прекрасно понимаем: для того, чтобы взаимодей­ствовать, нужно две стороны. В 90-е годы мало кто во власти замечал неправительственные организации. К концу 90-х го­дов гражданские организации стали все больше и больше по­нимать, что бороться с последствиями ошибочной политики, нарушений прав человека, коррупции или просто преступле­ний представителей власти недостаточно, невозможно, что это порочный круг, и что мы вечно обречены крутиться, как белка в колесе, если будем решать только частные вопросы и исправлять конкретные несправедливости. Поэтому надо бы­ло научиться влиять на государственную политику, на приня­тие решений, научиться быть экспертами, вести с властью пе­реговоры, организовывать общественные кампании, осуще­ствлять гражданский контроль над выполнением решений. Ко­роче говоря, влиять на власть в качестве равноправных парт­неров, а иногда и заставлять ее.

Действительно, к концу 90-х — началу 2000-х произошел качественный и достаточно сильный перелом внутри граждан­ского общества. Все больше и больше у гражданского обще­ства появлялась способность вырабатывать экспертные пози­ции, организовывать переговоры, общественные кампании и потом контролировать выполнение государственными орга­нами решений в области политики и законодательства.

Таким образом, гражданские организации стали более эффективно реализовать одну из трех главных функций гражданского общества, которые существуют в мире. Первая — это социальная функция. Она реализуется там, где граж­данский сектор заполняет провалы государства и рынка в со­циальной сфере и предлагает разные инновационные модели, решения новым социальным вызовам. Вторая — это функция общественного контроля над государством, защиты общест-

89

венных интересов, влияния на принятие решений, ограниче­ния государства, борьбы со злоупотреблениями и нарушения­ми, или функция «сторожевой собаки», если хотите.

Третья — это функция демократическая, функция само­организации граждан, функция способствования тому, чтобы люди становились активными гражданами, функция развивать демократию снизу.

Собственно говоря, вторая функция — контроль над госу­дарством и влияние на принятие решений — к началу 2000-х годов начала достаточно успешно реализоваться, хоть и по­степенно. Если мы вспомним уже упоминавшийся первый Гражданский форум, проходивший в трудной и сложной борь­бе групп с разными позициями, то осознаем, что нам сообща удалось тогда выйти на прорыв в создании «переговорных площадок» гражданского общества и власти, в продвижении самой этой концепции переговорных площадок и взаимодей­ствия между государством и гражданским обществом.

Качество гражданского общества к началу 2000-х годов очень хорошо изменилось в этом смысле. Но стало меняться и государство — увы, не в лучшую сторону. И в последние годы власть решила строить гражданское общество сверху соглас­но своему представлению о том, что ему, государству, нужно от гражданского общества, при этом не воспринимая граждан как самостоятельных активных участников жизни общества и страны, а с точки зрения только того, что нужно государству.

В лучшем случае государству нужны уже упоминавшиеся эксперты. Тогда они приглашают хороших экспертов, но не как равноправных участников диалога, а как помощников себе, оставляя за собой последнее слово. Часто это происходит в закрытом режиме, не в публичном процессе, а в тиши кабине­тов. Мы вас уважаем как специалистов, но, извините, не будем афишировать взаимодействие с НПО — говорят нашим экс­пертам.

А в худшем случае государству нужно, чтобы некоммерче­ские организации только брали на себя социальное бремя в тех случаях, когда государству неудобно, не хочется возиться и мараться, грубо говоря.

В совсем плохом случае государству нужна от граждан­ских организаций публичная политическая поддержка власти

90

и ее отдельным представителям — поддержка как внутри страны, так и за рубежом. Это такая мобилизационная, пропа­гандистская политика, реанимированная идеология «привод­ного ремня».

На основе этой новой концепции, когда государство стро­ит гражданское общество под свои интересы, и происходили все последние перемены в отношениях власти и общества — и принятие нового законодательства об НКО, и создание но­вых имитационных структур гражданского общества. Я не хочу открывать дискуссию о том, больше пользы или вреда от но­вых структур типа Общественной палаты. Наверно, от нее то­же есть какая-то польза. Но сам принцип создания сверху структур гражданского общества, безусловно, порочен.

Даже создаваемые в последние месяцы общественные консультативные советы при разных министерствах, которые сейчас вновь оживились, в том числе и потому что по закону они обязаны теперь это делать, — это происходит тоже свер­ху. И качество таких советов довольно сильно отличается от тех, может быть, не всегда неумелых, но, тем не менее, инте­ресных и честных опытов конца 90-х — начала 2000-х годов, когда тоже были экспертные советы, но представители граж­данского общества делегировались в них снизу, от самих не­правительственных организаций.

Что же получается сегодня? Те гражданские организации, которые не вписываются в такую картину новой политики госу­дарства, не хотят быть либо социальным помощником, либо приглашенным подконтрольным экспертом в тех ситуациях, когда государству этого хочется, либо пропагандистом линии власти, те, кто не вписывается в эту модель и хотят продол­жать говорить о своем видении общественных проблем, о зло­употреблениях, о том, где государство нужно ограничить, предлагать альтернативные решения, критически оценивая ситуацию, — такие организации становятся не просто оппо­нентами, но и воспринимаются властью как враги государст­ва.

Конечно, я сильно сейчас упрощаю ситуацию в связи с ог­раниченностью времени для выступления, но картина склады­вается по существу именно такая. В результате публичной дискуссии вокруг нового законодательства об НПО, наложив-

91

шейся на «оранжевую паранойю» во власти, очень примитив­но, упрощенно, в духе поиска внешнего врага представившую то, как происходили сложные события в соседних странах, по­лучилось так, что неправительственные организации — те, ко­торые самостоятельные и не хотят играть по новым правилам строительства гражданского общества сверху, — стали вос­приниматься властью как фактор угрозы стабильности и безо­пасности государства. В этом контексте и взаимодействие российских организаций на международном уровне в глобаль­ном гражданском обществе тоже стало восприниматься как определенная опасность по отношению к государству, его стабильности, интересам страны.

    Соответственно, те организации, активно работающие на глобальном уровне не как пропагандисты политики государст­ва, а как самостоятельные организации со своим взглядом на развитие страны, особенно те, кто получает зарубежное финан­сирование, оказались в крайне тяжелом положении как органи­зации, которые воспринимаются как потенциальные или уже реальные враги государства. Вот к чему мы пришли сегодня.

Что нам делать в этой ситуации? С одной стороны, конеч­но, менять законодательство. Причем я хочу обратить ваше внимание на то, что речь идет не только о законе о некоммер­ческих и общественных организациях. Мы говорим о совокуп­ности разных законов, суммарном эффекте целого ряда зако­нов и изменений. Речь, в частности, идет о законодательстве о противодействии экстремистской деятельности, о законо­дательстве о митингах, шествиях и демонстрациях, о налого­обложении НКО и о благотворительной деятельности.

    Мы говорим о целом комплексе ограничений, которые приводят к существенному осложнению работы гражданских организаций. И, конечно же, о том, что многие нормы этих за­конов преднамеренно не основываются на правовых поняти­ях, а на размытых, абстрактных концепциях, таких как нацио­нальный интерес, национальные особенности, культурное на­следие, суверенитет, национальная безопасность и т.д. Это дает все основания и возможности для избирательного при­менения закона на неправовых, политических основах.

    Более того, недавнее исследование целой группы орга­низаций — Высшей школы экономики, МГУ, Института нацио-

92

нального проекта «Общественный договор», Института граж­данского анализа и других — показали, что при нынешнем объеме требований к проверкам и кадровом обеспечении фе­деральной регистрационной службы некоммерческая органи­зация в среднем может быть проверена раз в 80 лет — если проверять каждую. Значит, очевидно, будет избирательное правоприменение — и это уже происходит.

    Наряду с изменением репрессивных законов наша глав­ная задача — менять такое негативное, враждебное отноше­ние государства к независимым гражданским организациям, которое приводит к принятию таких законов и реализации та­кой политики.

    Однако еще более важная цель — работать с обществом. Сегодня без массовой поддержки общества никакие незави­симые организации со своей позицией, которые будет отста­ивать право на существование во враждебной среде, не смо­гут выжить. Собственно говоря, реализация этой третьей функции — гражданского активизма, демократического раз­вития снизу, взращивания ответственных граждан — является на сегодня самой перспективной и важнейшей задачей непра­вительственных организаций наряду с их выживанием в не­благоприятных условиях и сохранением того позитивного, что было достигнуто за пятнадцать лет.

 

93